Дорога домой - Страница 34

Терн с интересом смотрел на колесо обозрения. Попробовал сахарную вату. Прокатился на речном трамвайчике. Но река ему не понравилась. Посмотрев на пластиковые бутылки в камышах и прочую плавучую (нетонущую) гадость, он только покривился.

— И вы в этом купаетесь?

Я покачала головой.

— Наше правительство рассуждает примерно так. Я — не купаюсь. Мне жизнь дороже. А за остальных я не отвечаю, ведь так?

— Вот потому у вас и такой бардак. У нас бы…

— Да. У нас бы такое правительство в этой реке и на плывучесть проверили. Правда ли, что оно — не тонет?

— Думаю, что ваше — не потонет. А куда идет трамвайчик?

— В Треухово.

— То есть?

— местный святой источник.

— Святой источник?

— Ну да. Я не помню, что там о нем присочинили и как. Но объявлено, что это святой источник. Построили церковь, повесили иконы, соорудили купальню, в которой, по утверждению монахов, можно излечиться от всех болячек — от простатита до гонореи.

— Правда?

— Брешут. Но убедительно.

— А люди верят. Я сейчас читаю тех, кто едет рядом с нами. Они хорошие.

Я улыбнулась.

— Милый, у нас, в мире техники, хороших людей намного больше, чем плохих. Просто нам так везло что мы видели больше подлецов. Или им так не везло? А люди в большинстве своем… они скорее такие, как здесь. Добрые. Веселые. Немного бестолковые. Но не желающие другому зла.

— Это верно. Хороших людей всегда больше. Но подлецы деятельнее.

— И почему так? Ты не знаешь?

Муж улыбнулся. Загадочно и чуть растерянно. Как это — я не осознаю такой простой истины?

— Ёлочка, это же просто. Почему зло деятельно? Да потому, что его мало! Вот оно и стремится укрепиться, сохраниться, нагадить, оставить потомство… Его мало. Ничтожная капля. И если оно не будет активным — его просто уничтожат. Растворят, как бочка воды — ложку соли. И даже не заметят.

— Хотелось бы в это верить.

— Верь. Я твердо знаю, я ведь читаю мысли. А с тех пор, как ты рядом со мной — я могу делать это без опаски. Я с тобой счастлив.

— Даже не смотря на все, что нам пришлось пережить?

Терн фыркнул. Зарылся лицом в мои волосы на радость всем, кто глазел с соседних сидений.

— Ёлка, я так рад, что мы встретились. Даже несмотря на все пережитое — я рад.

— И я тоже. Когда я думаю, что мы могли не встретиться — сердце замирает от ужаса.

— И у меня. Я тебя люблю.

— Я тебя люблю.

Эхо? Или одна мысль на двоих? А, какая разница? Главное, что это — наша мысль. И наша любовь. Разве мало?

Очень много.

Речной трамвайчик причалил, и девушка-экскурсовод хорошо поставленным голосом объявила:

— Уважаемые пассажиры. Ровно через час мы двинемся в обратный путь. Прошу вас не опаздывать. Сейчас два часа дня. В три часа мы будем ждать вас на борту. Тем, кто задержится, придется возвращаться своими силами.

— М-да. У нас бы так не поступили, — в который раз заметил Терн.

И я поняла, что меня эти замечания не раздражают. Действительно. У нас — по-другому.

Я уже считаю мир магии своей родиной. И не смогу жить без него. Боевой маг. Здесь могут жить врачи. Могут стихийники. Но не я. Мне самое место — там. И…

И моим детям тоже. И родить своих детей я хочу от Терна. От элвара, который знает, что такое любовь, честь, порядочность, который выше всего ставит долг перед своей страной. Который жизнь готов отдать для меня и за меня. Которого я люблю.

Святой источник нас так и не дождался. Пока все шлялись по церкви (вот уж что везде одинаково) и купались в сомнительной чистоты водичке, мы удрали чуть ниже по реке и нашли там подходящий пляж, скрытый камышами. Не для купания.

А что?

А на третий день, собираясь уйти к себе, на съемную квартиру, я внезапно замираю перед дверью в комнату братца. Оттуда доносятся возмущенные голоса.

Рядом так же настороженно прислушивается Терн.

Глава 7. Если это не засада, то чего еще вам надо?

— Хочешь, я ему ноги переломаю!

Голос из комнаты брата привлек мое внимание. Это кому это Гошка собрался ноги ломать?

— Ты что! Ты же сам еще учишься! Не смей!

— а что ты будешь делать!? Терпеть эту падлу!? Да перейду в другой университет! Всего делов!

— Тюремный!? Гошка, не смей! Зачем я тебе только это рассказала!?

— Еще бы ты не рассказала! С такими-то…

Подошедший сзади Терн положил мне руку на плечо. И приподнял бровь, показывая глазами на дверь.

— Это и есть проблема брата?

— Да. И лучше с ней разобраться сейчас.

— Почему?

— Судя по его эмоциям, он уже на взводе. И дальше лучше не будет.

Я кивнула и толкнула дверь. Не заперто. Прелесть какая! Гошка, сидя на кровати, утешал симпатичную девушку в ярком платьице. При виде меня с элваром за плечом, он покраснел и постарался сверкнуть глазами. Получилось откровенно плохо.

— Слушай, ты не могла бы…

— Не могла бы, — оборвала я его. — Ты собираешься наворотить глупостей. И мой долг вправить тебе мозги. Или их остатки.

— Чего!? — Гошка начал подниматься с дивана. Не закончил. Рука элвара, тяжело опустившаяся ему на плечо, отбила всякую охоту к спорам. Тем более, что дражайший супруг мастерски попал пальцами в нервный узел.

— Того. Рассказывайте, в чем проблема?

— Лель, отвали, — чуть спокойнее начал Гошка. — Ты приехала и уехала, а нам тут жить. Это тебя не касается…

— Проблемы моей семьи автоматически касаются меня, — отрезала я. — и не смей называть меня Лелей. Зови как все, Ёлкой. Ферштейн?